Вернуться в Крафт-бар.
Вологодский благочинный[]
– Владыка! Владыка вернулся!
– Вольно, парамонарь.
Стальной баритон отрезал поток славословий, опустился на заболоченную долину подобно крышке гроба.
Даже в июле здесь холодно. Северная Русь! Её строгая красота хорошо обрамляет это место...
Так думал высокий, статный господин с бородой цвета вороньего крыла и хищным, как у этой же птицы, взглядом. Фургон цвета хаки доставил гостя через периметр с колючей проволокой и ямами-ловушками в гущу леса, где ранее скрывался, а теперь зиял механической пастью, проход в бункер.
Железные каблуки застучали по бетону лестницы. Угодливый горбатый служка накинул поверх синего пиджака владыки чёрную рясу с серебрением и белыми ониксами. Шаг, три, пять, двадцать... Лицо хозяина озарила мертвенная синева.
– Вы снова с нами, отец...
Пальцы человека, сохранившего мощь на седьмом десятке, впились в шею пухлого мужичка, что выбежал навстречу. Золотой перстень с двуглавым орлом причинял дополнительную боль узнику богатырской клешни.
– Сколько тебе говорить, чернь? Даже стены не имеют права знать моё имя. Я – Благочинный. Теперь доложи об инциденте, хартофилакс.
Мужичок упал на холодный кафель бункера, харкнул кровью, принялся вытирать пол рукавом свитера. Хозяин окинул взглядом комнату, уставленную гудящими компьютерами. За каждым из них сидел изможденный человек, большинство – мужчины двадцати-тридцати лет. Ноги обитателей бункера были прикованы цепями к торчащим из пола железным прутьям.
– Отче Благочинный, это лишь ошибка, нелепое недоразумение...
– Второе за год, – гипнотическим тоном удава из истории про Маугли заговорил владыка, – зимой вы уже осрамились... С той, цветастоволосой...
Чеканя слова, Благочинный неторопливо обходил ряды компьютеров.
Раздался звук снятия с предохранителя.
– Теперь это. Как можно работать, когда мои планы без разрешения попадают в развратный мир городов? Расскажи мне, Венедикт.
Благочинный остановился возле стула невзрачного парня: килограмм шестьдесят весом, рыжеватого, с дурной кожей. Щёлкнул затвор заморского «Магнума».
– Это хакеры! Хакеры-атеисты! Отдел Дурова! Нет, Илона Маска! – закричал поднявшийся с пола толстяк-хартофилакс.
– Это грешные твари. Вы, неверные, дикие овцы. Иуды и Каины на моей шее.
– Владыка, нет, нет... – Венедикт оросил горючими слезами клавиши с застрявшей капустой из щей быстрого приготовления. А через секунду мозги кибер-холопа оросили экран.
– Верные чада! – епископ картинно сдул дымок, как злой ганфайтер Дикого Запада, – у вас половина седмицы, чтобы уничтожить и память о той фразе... Чтобы никто не знал, как я, Благочинный Вологодской митрополии, предложил лишать гражданства блудниц и высылать из страны их выбл...
Весь бункер оцепенел. Стало слышно падение капель крови. Владыка хохотнул.
– Да, не надо грязи, дети мои... Настанет час, и блудницы сгорят. В этом мире и по смерти.
Улыбка сытого хищника просияла на лице Благочинного. Он хлопнул по плечу холопа, что сидел спиной к убитому и дрожал. На его экране светился голубой интерфейс запрещённого Телеграма.
– Открой свою группу.
Холоп щёлкнул мышкой, запустил канал с топорным коллажем из лиц писателя-католика, политика-антикоммуниста, персонажа черносотенной книги и народной героини Франции.
– Пиши... Пиши, что это шутка... Ты сможешь.
И холоп послушался. Как можно было поступить иначе, когда приказывает сам Благочинный Вологодской митрополии?